– Анастасия Рюриковна, многим небезразлично, как и почему вы, любимица миллионов зрителей, решили заняться политикой и выставить свою кандидатуру на выборах в Законодательное собрание Петербурга?
– Знаете, года полтора назад, снимаясь в фильме «Рысь», я сыграла роль женщины-депутата. Сыграла, не ведая ни сном, ни духом, что это станет моей судьбой. Однако пролетели какие-то месяцы, и прошлой осенью мне предложили подумать о новой нехоженой еще парламентской тропе. И я не стала упираться, хотя на сердце было как-то страшновато. Шутка сказать: депутат! Но вскоре все выправилось, и я поняла, что сделала верный и честный шаг. Прежде всего, для самой себя. Ибо это позволило понять и раскрыть свой собственный потенциал – гражданина и патриота России.
Я и раньше не страдала политическим инфантилизмом, не грешила отсутствием активной жизненной позиции. Ведь в противном случае, какой актрисой, каким человеком увидели бы меня люди? Наверное, это были бы зрители и слушатели, но, увы, не поклонники. Вместе с тем, в прежние времена я не задумывалась над иными вопросами, о которых стала часто раздумывать сегодня, когда получила депутатский мандат. А он обязывает и дисциплинирует. Да, теперь моя гражданская позиция обрела, если хотите, официальные формы. Теперь многое из того, что воспринималось когда-то на морально-этическом уровне, перешло на ступень государственной службы. Во всем, что я делаю, стало больше доброй продуктивности для людей – и избирателей, и тех, кто просто нуждается в повседневной помощи.
– А творческая работа, съемки отошли на задний план?
– О, нет. Я не забываю, что меня зовут Анастасией Мельниковой – я помню свой долг перед зрителями. Но приходится, конечно, строго рассчитывать время, перестраивать распорядок дня. Совсем недавно двое суток ушли на съемки сериала «Литейный», где рассказывается о буднях спецотдела городской полиции. Мы выпускаем три серии в месяц и надеемся на теплый прием нашей строгой публики.
Кроме того, руководитель компании «Никола-фильм» Игорь Каленов предложил экранизировать детскую сказку-фэнтези по мотивам «Двенадцати месяцев». Я должна сыграть там роль заботливой мамы. В Одессе скоро будет сниматься лента Алексея Германа, у которой ещё нет и названия. Мне предстоит воплотить образ женщины-искусствоведа, живущей в провинции, но предназначенной для чего-то гораздо большего, чего-то более масштабного и рельефного.
Не расстаюсь я и с театром. Регулярно, два раза в месяц выступаю в «Антрепризе». С удовольствием играю на подмостках «Алеко», чей зал рассчитан на 400 мест. Здесь в помещении недалеко от станции метро «Звездная» идет пьеса Алексея Козырева «Казнить нельзя помиловать». Автор знает тему, что называется, изнутри: он - председатель Комиссии по помилованию. Мы планируем на примере «Алеко» создать систему театров шаговой доступности, куда будут ходить пенсионеры и инвалиды, просто жители близ лежащих кварталов. Им явно не под силу (да и не по карману) ездить вечером в театры или концертные залы в нашем историческим центре. Далеко, тяжело, дорого, а бывает и морозно! Мечтаю достучаться до сердец руководителей и добиться того, чтобы артисты, работающие в центре, периодически приезжали в окраинные «слободы» и играли свои спектакли для этих районов жителей.
– Получается, что политика не вошла в противоречие с искусством?
– Нисколько. Наоборот, она успокаивает душу, учит проникать в образ и четко, метко, без размазни раскрывать его людям самой разной социальной, возрастной, и даже гендерной принадлежности. Она дает обильную и сытную пищу для артистической работы. Она, извините за высокий слог, методологически упрощает задачу помогать слабым, обиженным, неустроенным.
– Тогда позвольте вопрос «вдогонку к сказанному». Что привлекло вас в программе и практической деятельности партии власти?
– Буду откровенна. Мне нравится современное политическое устройство России. Мы все свободно, беспрепятственно, бесстрашно говорим и пишем. Мы (если, конечно, есть средства) путешествуем заграницу. Можем заниматься законным бизнесом. Можем молиться и в храмах, и под открытым небом. Сама я крещена в младенчестве, еще в советскую эпоху. Мои родители – потомственные врачи – не решились крестить меня в церкви. За это можно было легко вылететь с работы, сломать себе жизнь. Священника пригласили домой, и он совершил надо мною все необходимые таинства. Часть современной молодежи, некоторые представители которой обожают ходить на ниспровергательские митинги, ничего не знает о той поре, но зато шумит о каких-то «нарушениях прав». У людей иногда бывает короткая память, и я советовала бы освежить ее – например, просмотром передачи «Лихие девяностые». И кое-что кое с чем сравнить, отыскав по нехитрому принципу «найди 10 отличий», разницу между тем, что было тогда и тем, что есть сейчас. Полагаю, многие крикуны призадумались бы всерьез и надолго, а то и обрели бы душевный покой.
– Какие же успехи, достигнутые под руководством Владимира Путина, представляются вам нашими ключевыми достижениями?
– В течение последних 12 лет мы идем к стабильности и укреплению государственных начал. Нет больше многомесячных невыплат денег тем, кто трудился и служил. Растут зарплаты, повышаются пенсии. Мы живем гораздо лучше, чем вчера и позавчера. И когда мне говорят, что надо-де поскорее сменить высшего руководителя, я отвечаю: как только появится лидер, способный качественно исполнять тот объем социально-политической и международной работы, которую взвалил на свои плечи Владимир Путин, я первая проголосую за обновление лидерского звена нашей элиты. А пока, честно признаться, я не вижу такого «конгениального» конкурента нынешнему премьер-министру и, надеюсь, завтрашнему президенту Великой России.
Пожалуй, я немного больше в курсе дела, чем иные «протестующие» на Болотной площади. Так вот, Владимир Владимирович работает не по 24, а по 35 часов в сутки. Иногда приходится ждать его – для назначенной беседы! – до глубокой ночи. И он, донельзя усталый, не отменяет «аудиенции», а разговаривает, записывает, решает вопросы. А ведь утром ему надо снова ехать на встречи, идти на заседания, принимать высоких иностранных гостей. Я, актриса, любящая эпитеты и метафоры, называю его про себя совой и жаворонком. Но вижу, что вокруг стучат клювами хмурые дятлы, которые мешают ему работать, мешают ложиться поздно, как сове, и вставать рано, как жаворонку.
Не будем Иванами, не помнящими родства. Мне, как матери, постоянно – не только по воскресеньям! – занимающейся своей любимой девятилетней дочкой Машенькой (а она учится в гимназии, ходит в музыкальную школу и поет в хоре, танцует, плавает, катается на лошади) видно, насколько изменилась жизнь, изменился бытовой уклад, изменились отношения людей. Сейчас, поздно освобождаясь со съемочной площадки, я могу купить продукты в ночном магазине, чего никогда не было при Советах. Кстати, когда мне (в отличие от миллионов сограждан «выездной») доводилось в Советский период посещать зарубежные страны, я всегда вынужденно оправдывалась перед своими западными коллегами: у вас пишут об СССР то так, то этак, а в действительности все надо понимать с точностью до наоборот. Самой порою было стыдно и тошно, но русскому патриотизму не изменила. А теперь в этих ухищрениях нет необходимости – я искренне горжусь своей прекрасной, освобожденной от диктатуры Россией, я искренне поддерживаю политику Владимира Путина.
– Вы снимались в нашумевшем сериале «Менты» и в других фильмах, посвященных правоохранительным структурам. Как оцениваете вы итоги реформирования этих органов? Оправдано ли переименование милиции в полицию? Есть ли дополнительные гипотетические шаги, о которых вы мечтаете втайне?
– Я давно и прочно связана с правоохранительной сферой. Вы наверняка помните «Улицы разбитых фонарей», «Менты», а потом и «Опера». Сейчас я вхожу в Общественный совет при ГУВД Петербурга и Ленобласти. Словом, могу судить не понаслышке. Откровенно говоря, резкого улучшения полицейской службы пока не заметно. Хотя дано служилым изрядное количество благ – квартиры, транспорт, зарплата. В органах МВД много хороших, надежных людей. И такие, как следователь, насмерть забивший шваброй подростка – прискорбное исключение. Надо, чтобы этого не было вовсе. Я довольна тем, что вскоре на наши улицы вернется – как в старые добрые времена – конная полиция. А вот перемену в названии пока до конца через сердце не пропустила. Вероятно, пойму позже. А мечтаю я об одном: пусть в родной мне полиции служат знающие профессионалы. И пусть люди верят в магическое число 02.
– Какие законы хотели бы вы, как депутат, принять в первую очередь для развития города на Неве и улучшения жизни миллионов людей?
– Несколько законов. О помощи пожилым людям. О содействии детям с ослабленным здоровьем и психическими недугами. О заботливом отношении к ветеранам войны и труда. Их осталось не так много, и мы обязаны сказать им спасибо за великую Победу и воспрянувшую из праха державу. Обязаны успеть сказать!
– Петербург тесно и издавна связан со своей губернией, которая называется сегодня Ленинградской областью. Ближайшим соседом Северной Пальмиры является Всеволожский район. Есть ли у вас какие-либо пожелания к этим красивым и манящим просторам?
– Ну, что вам ответить… Повторю: я – Мельникова, а под Всеволожском есть знатное место – Мельничный ручей. В 1949 году мой дедушка, Александр Васильевич Мельников, приобрел там, на Алексеевском проспекте, дачу. На этой даче после свадьбы жили мои родители, а теперь охотно отдыхаю и я. Что сказать о Всеволожске? Надо развивать район как блестящий исторический, культурный и природный центр. Надо восстановить во всей красе Приютино и усадьбу самого Всеволода Всеволожского «Рябово». Сей барин из Москвы был большим оригиналом и театралом, разводил экзотические фрукты и потчевал ими вдову императора Павла Марию Феодоровну и вообще внес много любопытного в неспешный, размеренный быт живописных околостоличных приволий. Воздадим ему должное и вернем Всеволожску славу отменного ближнего курорта. Пожелаю всеволожцам доброго здоровья, долголетия и всяческих успехов.